— Да ну, он знающий, ещё наврёт чего — нибудь…
Поскольку днём демон не является, то после обеда мы с Алэком и Тирбишем сводили художника за грибами (тоже чрезвычайно живописными), а потом оставили в покое разбираться со свежими эскизами. Ближе к вечеру я перевела окна в прихожей в односторонний режим и усадила Бэра с биноклем наблюдать, как наш лесной приятель приходит за лакомством. Снаружи через окно не видно не только Бэра, но и лампы над его мольбертом. Демона же наш портретист рассмотрел хорошо, а потом ещё утром встал и пронаблюдал возвращение банки. Половину следующего дня Бэр трудится над красочным полотном, которое должно занять целую страницу в большеформатной новой энциклопедии. Тирбиш периодически подходит заглянуть через плечо и передёргивает плечами.
— У меня есть пара идей, но их надо обсуждать с Советом. Законы принимаю не я. Но вообще любопытно было бы выяснить, что
— А, ну, кстати, руки и грудь — то, может, и стоит долечить, тут ты права. Но, как ты говоришь, не обязательно же всё.
Кир вытягивает из колоды карточку и долго вдумчиво на неё смотрит. Хмурится. Но игра идёт дальше, и надо делать ход.
— Неправда, — спокойно сообщает Азамат. — Я тоже иногда плачу. И скажу тебе по секрету, даже Старейшина Унгуц пару раз при мне пускал слезу, а он старший в столичном Совете. Возраст тут совершенно ни при чём.