Воспоминания накрыли волной, я невольно вздрогнула, вцепилась в подушку.
— Ничего не боюсь, — не моргнув, солгала я. — Просто не хочу, чтобы отец знал.
— Нет! — сказала куда поспешней, чем хотела. — Мне лабораторную по физану делать нужно.
Других, тех, кого не знала и не помнила или помнила как сторонников Уйлима, тоже не стало. Много. Дюжины две или даже три. И все убиты тайно.
Я застонала и закрыла лицо руками. Нет. Нет у Милли совести. Вернее — ни совести, ни ума!
И всё было хорошо, но маленький инцидент, случившийся по приезде в город, всплывал в памяти снова и снова. А ещё вспоминался Кейн… И если с Карас и её подругами всё было ясно, то судьба защитника оставалась тайной.