Горничная поджала губы и послала сочувственный взгляд. Госпожа Вента вообще носом хлюпнула.
А когда ощутила ту самую боль — жгучую, почти нестерпимую, когда почувствовала горячую, проникающую плоть, я поняла ещё кое-что… я его люблю. Люблю! По-настоящему! Всем сердцем!
Губы Кирстена коснулись шеи. Собственные пальчики растрепали идеальную причёску синеглазого, запутались в шёлке волос.
Мою попытку выскользнуть из аудитории помощник ректора пресёк, ловко ухватив за локоть. Тут же вытащил из кармана клочок бумаги, сверился.
По сути правильно, но слышать такие слова от той, которая о мостах думает…
Моя прыть, равная попытке покушения, удостоилась тихого смешка.