Кирстен напоминал восставшее из могилы умертвие. Кожа бледная, глаза в обрамлении синяков, щетина… ну, недельная, не меньше. Рубашка расстёгнута до середины груди, измята… Ни тени, ни грамма того сдержанного лоска, коим всегда отличался мой сообщник.
Потянулась и, не ощутив ничего, кроме вполне терпимой боли и толики дурноты, кивнула.
Именно в этот миг я поняла: всё, шутки кончились, фурии не отступятся. Ни за что.
Сказано было совершенно беззлобным, почти будничным тоном, но я едва не вскипела.
— К тому же сегодня моя очередь за тобой ухаживать. Потрясающее совпадение, правда?
Мы молча миновали узкую боковую тропинку и ступили на широкую, мощённую разноцветной плиткой дорожку. Как по мне, эта аллея — идеальное место для прогулок, но студиозусы её отчего-то не жаловали. Вот и сейчас под сенью клёнов было совершенно безлюдно.