Когда мы начали «встречаться», синеглазый сразу заявил: делим всё, кроме тренировок. И таким тоном это было сказано, что я даже уточнить не решилась. А теперь… теперь — вот.
— Последствий? — Моё удивление было тихим, но искренним.
Укладывая в сумку тетрадь по физану, учебник по теории щита, расчёску и зубную щётку, я пыталась прогнать с лица глупейшую из улыбок. Не получалось, улыбка держалась, словно приклеенная. А сердце пело.
— Да, — сказала она тихо. А потом усмехнулась и добавила: — Знаешь, ты сейчас совсем как Кир рассуждаешь.
— Эмелис! — в голосе подруги зазвучали откровенно злые нотки.
Я противиться не стала. Уткнулась носом в его плечо, некрасиво всхлипнула.