Нед подошел к полке, на которую он сложил купленные свитки, и внимательно посмотрел на торцы этих «книг». Свитки были пожелтевшими, местами виднелись пятна, как будто кожа была опалена огнем. Да, свитки были кожаными, из очень тонкой, мягкой кожи, лишь слегка затвердевшей от времени.
– Что с ним было? – забеспокоился хозяин.
Нед изгибается, вертится, встречает вражеские клинки своими, рунными, пропускает вражеские мечи так близко к телу, что один из них отсек кусок воротника рубахи, будто это была не шелковая ткань, а паутинка. Клинки острейшие, разрубающие на лету легкий женский волос. Одна ошибка – и ты труп.
– Я? Скрываю? По-моему я открыт, как эта тарелка! И так же прост!
Нед не видел преследователей, они были где-то далеко, но он их чувствовал, ощущал всей своей кожей. Они обязательно шли по следу – или он не знал своих односельчан.
Эти семнадцать лет жизни были бы адом для любого, кто знал иную жизнь. Нед – не знал другой жизни. Клетушка в сарае, где он жил, рядом со скотом, подъем на рассвете, работа по дому – принести воду, подоить коз, коров. А когда подрос – стал пасти общественное стадо. Его семья получала за то деньги, он же работал за еду и за то, чтобы не получить трепки – в очередной раз.