– Я предлагаю допросить перечисленных свидетелей, – торжествующе сказал Шентель, – это сразу внесет ясность!
Встал, надел воинские сандалии, сплетенные из прочных кожаных ремней, топнул ногами – держатся хорошо, удобно. И нога не устает, не преет, как в этих сапожищах, превращающихся на солнце в печные духовки.
В казарме никого не было, кроме дневального. Он с любопытством посмотрел на Неда, кивнув головой, само собой, весть о том, что солдата приказом полковника повысили до сержанта, разнеслась по всему корпусу как ураганным ветром.
– Давай я тебя хорошенько вытру. – Девушка досуха растерла Неда махровым полотенцем, пахнущим травами и благовониями, и потянула на постель…
– Дурак! – презрительно сказал Эвор. – Надо знать, кого уговаривать! Очень приятное дело, я тебе скажу. Приятнее, чем обычное кувыркание.
– Господин полковник! – поднялся один из капитанов, сорокалетний ветеран с покалеченным левым ухом, от которого осталась лишь половина. – Может, мы на поле боя покажем свое умение? Чего мы перед комиссией будем прыгать, как комедианты? Задаром…