Как ни странно, старушка не забыла и Неда – она включила его в завещание, отдав ему домик, в котором он проживал все эти дни.
– Офицер. Это была дуэль. Они позволили мне вместо меча взять копье. Это было несколько дней назад, на базе. Была дуэль чести. Извините – больше не могу сказать. Это внутреннее дело корпуса, правила не позволяют нам делиться информацией с гражданскими.
Девушка потухла и посмотрела на Неда потерянными глазами. Потом повернулась и медленно пошла по дороге, натыкаясь на прохожих и не обращая внимания на ругань и толчки. Нед уже стал отворачиваться от нее, когда заметил, как здоровенная телега, запряженная двумя лошадьми, катится прямо на Санду, а возница, матерясь, натягивает вожжи – да где там? Несколько толстенных бревен, лежащих в телеге, не позволяют лошадям остановиться сразу. Битюги хрипят, роняют пену, но телега медленно, как во сне, надвигается на девчонку.
– А с чего вы взяли, что я лгу? Вообще почему вы посмели делать неверные предположения исходя из лживых слов этих людей?
– Иди к лекарю, – пожал плечами Арнот, – надо замазать раны мазью. Не замажешь – может начаться воспаление, и тебе отрежут руки. Будешь инвалидом. Зато пенсию получишь – целый золотой в месяц, и налоговые льготы.
Издав неопределенный сдавленный звук, Санда отбежала к углу дома, и ее долго рвало, раздирая внутренности, мучительно и страшно.