– Хорошо, мама. Тем более, что Гур завтра возвращается обратно с обозом. Как раз доски повезут и вино. С ним и передам согласие. А я через недельку-другую отправлюсь. Надо доделать кое-что, по мелочи.
– Но это же… Это же… Это настоящее золотое дно, сьере Атти! Сколько человек у вас заняты здесь? Пятьдесят? Семьдесят?
Мама берёт деревянный футляр, открывает… И едва не выпускает шкатулку из рук. Она поражена до глубины души. Изумрудное ожерелье, так великолепно подходящее к её глазам и точёному лицу…
– Да, кол. Тот самый, что вы вчера вытесали.
Трогаю своего жеребца, еду за посланцем. Конь осторожно выбирает дорогу между тел. Наконец приближаемся к кустам, ещё голым, без листьев. Там лежит мертвец в богатых доспехах. Ну, богатых по другим меркам. У моих сервов-ополченцев лучше, чем у покойного графа. Дель Лари мёртв. Сразу четыре болта прошили его насквозь, и граф скончался на месте. На измазанном грязью лице недоумение и обида. Он даже не успел понять, что произошло. Рядом застывает Дож. Парень тоже поражён тем, как закончилась битва. А мои сервы уже начинают раздевать тела, собирать оружие, складывать мертвецов в кучи…
– Не спеши. Делай всё правильно. Берёшь вот эту штуку и кладёшь на колени…