– Так у вас бумаги нужной нету, раз. Мест, куда именно та экспедиция шла, вы толком не знаете, два. Да и некогда мне такой ерундой заниматься. Это три, – закончил Мишка, внимательно отслеживая каждое движение странной парочки.
– Чего-о?! – от удивления Мишка даже ложку выронил. – Это что ещё за бред сивой кобылы?! – прохрипел он осевшим от возмущения голосом, оглядываясь на жену.
– А чего мне сделается? – удивилась Настя. – Я ж всё время в доме сидела.
– Кстати, об этом слове, – строго начал полковник. – На будущее, господин ротмистр, постарайтесь пореже его использовать, особенно общаясь с местными. А будет ещё лучше, ежели вообще его забудете. Здесь ваших холопов нет. А народ тут непростой. За подобные слова могут и пулей ответить или нож в переулке в бок воткнуть. Не хотелось бы отписывать вашим родителям, что их сын погиб из-за собственного снобизма.
– Осмелюсь доложить, ваше высокопревосходительство, это не рана. Это всего лишь конский укус, – проворчал ротмистр.
С этими словами дворецкий поднялся и, не прощаясь, вышел. Мишка сложил руки на столе и, уставившись в пространство невидящим взглядом, замер, словно изваяние. Письмо так и осталось лежать перед ним. Глафира, осторожно заглянув в комнату, бесшумной тенью скользнула к столу и, быстро убрав остатки чаепития, снова исчезла. Из детской доносились еле слышные голоса женщин, а Мишка всё сидел, пытаясь осмыслить случившееся.