Почему-то я сразу понял. Наверное, тоже ощущал, только не привык к такому.
Я выпустил разряженный обрез, и его унесло в сторону отдачей.
Никакой тревоги звук не вызывал, да и не был он звуком, я точно знал.
Он покачал головой. Похоже, не слышал никто.
Сочинителям всегда хотелось трагедий и страстей. А сами, небось, отказались бы от такого счастья.
Эта маленькая белокурая девочка и была той куколкой, которую приходил убить монстр. Даже сейчас, в самом начале Изменения, она ушла неизмеримо дальше от нас, чем Наська или Дарина. Может быть, даже дальше хранителя или монаха.