— Да. Какой-то чужой сплав. Не зеркало это!
Я вдруг подумал, что Дарина с Наськой вряд ли отсутствовали в Гнезде больше часа. Сколько времени-то ушло, чтобы дойти до Комка, получить заказанный товар, поболтать со мной и вернуться? Да нет, меньше. Полчаса! И вот за эти тридцать минут кто-то в центре Москвы уничтожил двести Изменённых? Без тяжелой техники и вооружения (а иначе и разрушений было бы больше, и народ в сотне метрах не пьянствовал бы).
Но термос туда легко поместился, и я с невозмутимым видом взял рюкзачок за лямки. На спину мне он, конечно же, не налез бы.
— Это в Орехово, — сказала Дарина. — Знаю.
Мне-то было страшно, врать не стану. Вначале, когда вся толпа пришла ко мне домой, я как-то расслабился. И от количества, и, наверное, от того, что они немолодые люди. Я сам поздний ребёнок, маме было за сорок, когда я родился, так что даже «деда Борю» я воспринимал, скорее, как человека в отцовском возрасте. Это влияет, наверное, сколько бы ни было лет.
Во всяком случае, люди вокруг считают так. Поэтому Лихачёв и не забрал «корочку», а вовсе не потому, что я такой красавец и умница. Поэтому вежливые ребята из ФСБ дотошно меня расспросили, изъяли чудо-патроны, но не стали ни запугивать, ни вербовать, ни даже отбирать пистолет. Поэтому вчера пришёл безымянный человек со Старой площади… вовсе не из благодарности отцу.