Я кинулся вперёд, опередив и Лихачёва, и стариков-разбойников. Выскочил между Дариной и Миланой, остановился.
Где-то за стеной тихо, монотонно бубнил другой посетитель. Слов было не разобрать, угадывался лишь недовольный тон.
Инсек продолжал уползать. То ли он неразговорчив, то ли ошарашен случившимся.
— Да, — ответил я, не поворачиваясь. — Потом, Наська! Отвали.
— Я не знаю, правда. То есть знаю, но без деталей. Мир называется Титар. Туда берут из нашего Гнезда, из воронежского, из всяких других, но я не в курсе… Ой, знаю, ещё есть монмартрское Гнездо, Монмартр — это улица в Париже, да? Про Титар не особо знаю, этому позже учат. Там всё такое… — она пихнула ногой подушку, — мягкое. И света мало. Я туда не хочу, есть ещё Сульдри, с болотами и грязевыми вулканами, это прикольно…
— Конечно. В Гнёзда приводят умирающих или бесполезных особей. Все подписывают согласие.