— Прямо трейд-юнионы, Михаил Дмитриевич! — услышал Митяй смешок говорившего. Часть слов он не очень понимал, но слушать было страшно интересно и он почти прилип к окну. В комнатке, на стенах которой были развешаны странные большие листы бумаги со стрелочками, кружками и квадратиками и даже нарисован цельный дом, разговаривали двое — седой господин в дорогом костюме со сверкающей булавкой галстука и господин помоложе, в странной зеленоватой куртке с большими карманами и косоворотке под ней.
Более того, мы с Черновым совпадали в том, что необходимо создавать массовое народное движение, основу революционной пирамиды, включающее не только пролетариев, но и «трудовое земледельческое население деревень», как он сам называл крестьянство.
Несколько раз приезжал дядька Василий, привозил муки да масла, а потом велел матери собираться и ехать с ним к фершалу на станцию. Митька напросился ехать тоже.
— Ну… если вы так уверены, хотите пари? — барон галантно поклонился. — Я предлагаю…
Прокормить пятерых детей было ой как непросто, несмотря на то, что старшая сестра, двенадцатилетняя Матрена, помогала с утра до вечера у рогожного стана, и мать все больше задумывалась о том, чтобы отдать девятилетнюю голубоглазую Дашу портнихе в учение.