— Он не освободится, пока ему не разрешат.
— Ты планируешь тут сидеть до самой старости? Просто обрастая связями? Я правильно поняла?
Священник напрягся, растерявшись с ответом. Ему показалось, что вопрос с подвохом. Поэтому…
Парень промолчал. Да и чего ей отвечать, коли и так уже впряглась и помогала?
— Государь, сам бы и рад узнать, да скрытен Андрей. И я его понимаю. И вину за собой в том чувствую. Слишком уж на него много горя сразу навалилось. И отец погиб, и все вокруг попытались с него последние копейки вытянуть, да самого паренька в оборот взять. Иной бы поддался, а у этого шерсть дыбом, рычит. Петр Глаз вон попытался его обломать и жизни лишился. Мню — довели мы его до крайности сами. Нужно было мне больше в его жизни участвовать, взять под свою опеку и не доводить до греха.
Откуда она взялась у Андрей? Бог весть. Просто он не мог нервничать. Не получалось. Наверное, перегорел. Ведь если долго переживать, то рано или поздно происходит утомление от тревоги. И, как следствие, наступает спокойствие. Вот, наверное, и тут что-то подобное произошло.