— Не нужно оправдываться. — со снисходительной улыбкой произнес Андрей. — Не унижайся. Ты воин, а не османский паша. К чему это смехотворное лукавство? Коли решил алчности своей уступить, то к бою. А если нет, то и говорить не о чем. Иди своей дорогой.
— Правильно Андрейка сделал. У меня бы духу не хватило. А он — молодец. Коли бы по прошлому лету полк наш весь конный да оружный был, то и купцы потерь понесли немного. И народишка меньше побило. И землицу так не разорили. А то ни боя принять толком, ни супостата остановить. Мы едва ноги унесли. И много ценного лишились. А эти, вояки, вперед нас пятками сверкали. И я их понимаю. Когда у тебя на весь полк всего несколько десятков готовы воевать, то и не так побежишь. Твари… — прорычал Агафон, который по прошлому лету понес большие убытки.
Стрелы — не самый надежный способ поражения. Это вам не пулей пятидесятого калибра всадит в живот. Энергия не сопоставима. Поэтому неприятели, хоть и падали, но далеко не все при этом умирали. Кое-кто просто терял сознание.
Понятное дело, что такая яркая мадмуазель имела немало поклонников. С которыми, впрочем, она не заходила далеко, помня о родственниках и последствиях. Ведь один неверный шаг, и вся эта свобода может закончиться. Так что она купалась в лучах внимания, но не позволяла себе ничего лишнего. Что, впрочем, никак не уменьшало количество поклонников. Ведь запретный сладок. Одна беда — эти поклонники не всегда были рядом…
Щиток тем временем, закрылся. Сразу после выстрела Андрея. От греха подальше.
Иоанн Васильевич остро посмотрел на митрополита. Тот был формально прав. Поместный дворянин обладал статусом личного дворянства. Его же наследник получал то же положение только лишь заступив на службу. Но у любой формальной правоты имелась и оборотная сторона.