— Я тебе под честное слово его передам. Сколько сможешь — сейчас заплатишь. Остальное или по моему возвращению, или, если со мной что случиться — супруге моей передашь. Ну что, сговорились о том?
— Брешут. — порывисто произнес Андрей, вновь положа правую руку на сердце. — Мой отец живота не пожалел на службе твоей, и я не пожалею.
— А что это? — указал парень на перстенек.
— Если ты твердо узнал бы, что тебя едут арестовывать, то как бы поступил? Ну, сам подумай?
Ее рука с ножом чуть дернулась, когда муж подошел на пару шагов, но несильно. Видимо остаточное нервное напряжение.
— Мать твою за ногу! — только и выдал поместный дворянин, сопровождавший Агафона. И остальные, сведущие люди, ему повторили. И было с чего. Потому как ехал Андрей верхом на трофейном татарском мерине, который пусть и не сильно, но превосходил ту клячу, что ему подарила церковь, купив за «три копейки».