Он не стремился к обострению. Просто хотел, в свете намечающейся сделки, понимать: кто перед ним? И как с ним разговаривать?
— Отрицание, — добавила Асем непонятное сородичам, продолжая обращаться к хуману. — Когда он выйдет из ступора, то начнёт гневаться и причитать. Я помню… Хотя, он уже сейчас причитает.
— Каждый раз, когда ты так смотришь, ты потом за нож хватаешься, — смеюсь в ответ. — Мне кажется, ты преувеличиваешь их зрение и слух, — киваю на едва различимый в тумане сумерек гномий лагерь вдалеке. — ТЫ бы оттуда почувствовала кого-то здесь?
Маг напрягся. Вообще-то, то, что сейчас говорил новый хуман, было тайной за семью печатями. Негласный представитель верховной власти решил, что время разговоров прошло. Потому на его ладони тут же зажегся активирующийся боевой каст.
— Как спалось? — задумчиво уточняет Асем, достаточно нейтрально глядя на меня.
Тангред никогда не считал орков тупыми вонючками. Может быть, потому, что лично он ещё застал отношения «старого строя», когда конница орков была неуловима, непобедима (потому что пункт первый) и веками изводила соседей опустошающими набегами. Причём, доставалось от кочевников всем соседям подряд, на всех без исключения границах степного ландшафта — от горных южан, до лесных северян. Не говоря уже о западе и востоке.