– Пшеном не обойдемся? – глупо спросил Деев.
И сестра целует каждого – в лоб, по-матерински. И ее целует каждый – в руку, с сыновьим почтением.
У муравья тело блестит, как ягода. Но ягод мало, а муравьев много. Чего много, то и ем. А зимой – ни ягод, ни муравьев. Только снег и сестра – орет, орет, о-ре-о-о-о-от…
– Прошли давно Илецк, – пожал плечами. – Уже верст двадцать как. И водой там заправились, и угля получили. Проспал ты, что ли, товарищ начальник?
– Зато ты у нас железная. – Деев ерзал на табурете, стараясь найти удобное положение.
Но Деев копал и копал, словно хоронили великана с огромным пузом, а не тощего ребенка. Усталость не пришла, как ни старался. Жаль.