Арамис Помоечник поднимается кое-как с лавки и, ухватившись за низ живота, втыкается головой в толпу – хочет наружу. Не прерывая пения, мужчины расступаются мгновенно, как солдаты на учениях, образуя узенький коридор, по которому мальчишка шлепает к выходу. А сами – всё поют…
– Я знаю, куда пришел. – Очень хотелось сглотнуть и увлажнить горло, но зев был сухой и шершавый, как наждак. – А вы знаете, у кого в этом городе есть укрытые продукты.
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся…
Кратко изложенная в диалоге Фатимы и Деева история гибели Казанского ботанического сада соответствует реальности.
Бушлат обнимал его уютнее всех пуховых перин. Или это сама комиссар обнимала Деева? Обнимала длинными и теплыми своими руками и качала нежно, в такт поющим колыбельную колесам. Или это Фатима качала его на мягкой своей груди? Качала и пела, пела ласково…
Муха Люксембург. Люксембург – в честь Розы Люксембург.