Бежать сможем только вперед, а далеко ли убежим? Ну, можно, разумеется, впасть в окончательный маразм и предположить, что дальше будет сидеть еще пара-тройки мужиков с винтовками, чтобы отстреливать удирающих, но это вряд ли. В Макарине, навскидку, двадцать домов. Стало быть, стволов десять, не больше.
– Товарищ Аксенов, вы уже неоднократно высказывали предположения, которые сбывались. Что можете сказать сейчас?
Лежать прискучило. Читать нечего, поговорить не с кем. И радио еще не придумали, не говоря уж про телевизор. Мои соседи – охотник Никита, у которого нога попала в чужой капкан, и ее пришлось отрезать по колено, только плакал и жаловался, что нога у него болит, а доктора, суки такие, ничего не хотят сделать. Второй – старообрядец Евфросин, ни на что не жаловался, а только молился. Если бы молился чуть-чуть погромче и почетче, я бы присоединился, но он только бормотал «бу-бу-бу», так что было ничего не понять.
– А какая мне разница, есть в моей голове трещина, нет ли, если меня так и так к стенке поставят? – усмехнулся наш арестант.
Видимо, после третьего удара Кузьма начал умнеть.
С некой долей торжественности мне вручили фуражку и револьвер.