— Девиз могильщиков? — сострил Макс. — Ладно, понял. Значит, моя помощь тебе пока не требуется?
— А он понимал. Этот Судья, он просто был большим поклонником мензуры. Знаешь, что такое мензура? Впрочем, конечно, знаешь. Сам не участвовал?
— Есть один труп двухдневной давности, который мне интересен. Как думаешь, не сожгли?
— Так! — я раздраженно треснул кулаком по стенке, отчего, казалось, весь экипаж натужно заскрипел, а с потолка посыпалась какая-то мелкая труха. — Я лишь взял у Кречмера ее адрес, чтобы расспросить на следующий день. Потом визит к тебе, ну, ты помнишь… Я не был у нее дома, и о том, что ее нашли мертвой, узнал случайно у жандармов. Однако же запонка была моя, я узнал ее. И Кречмер узнал. И еще многие люди в полицай-президиуме, как оказалось. Положение скверное, как покойник, попавший в молотилку для льна.
— Если верить романам, нет ничего страшнее любви без взаимности. Ты же от нее совершенно застрахован, ведь мертвецы тоже тебя не любят. Ни тебя, ни кого-нибудь еще.
Рот Антона Кречмера распахнулся. Мне показалось, что из него тянуло сыростью, как из холодной пещеры.