— Если верить романам, нет ничего страшнее любви без взаимности. Ты же от нее совершенно застрахован, ведь мертвецы тоже тебя не любят. Ни тебя, ни кого-нибудь еще.
Рот Антона Кречмера распахнулся. Мне показалось, что из него тянуло сыростью, как из холодной пещеры.
— Брысь, — сказал я. — Иди домой. Ты мешаешь мне — и только. От тебя нет толку, ты сопляк с древним пистолетом, не способный даже выследить человека.
— Не перебивай, пожалуйста. Итак, я расскажу ему, где ты укрываешься. Однако я сообщу ему также, что, поскольку мы с тобой старые приятели, мне известна вся история. Ты в ней не замешан, однако знаешь имя настоящего убийцы и, поскольку убийца этот достаточно могущественен, ты предпочел скрыться на время из города. Дескать, у нас с тобой был уговор встретиться, и ты обещал назвать имя, но из-за известных мер, принятых бургомистром, тоттмейстеров нынче не выпускают за пределы Альтштадта, так что я лишен возможности связаться с тобой, что меня крайне огорчает…
— А, ерунда. Так, значит, чувствуешь себя хорошо?