Ревет гудок. Поезд! Девушка лихорадочно сжимает в кулаке заветную монетку и кидается к платформе, но замирает с глупо протянутой вверх рукой и запрокинутым лицом. На уровне глаз оказываются темные ботинки на толстой грубой подошве. Не тянется спасительная ладонь, не слышатся ободряющие крики.
Но вот, уходя от очередного рубящего удара, Кэсс почувствовала, что пальцы на рукояти меча стремительно слабеют, разжимаются… Песок арены вдруг оказался перед глазами. Холодный пот выступил по всему телу, мелкая дрожь накатила волной. Да что с ней?
Кэсс круто развернулась и направилась туда, где в толпе были слышны одобрительные возгласы. Протиснувшись сквозь стену зрителей, она замерла, увидев себя, совершенно обнаженную, извивающуюся в откровенном танце перед каким-то ангелом. Это было ее тело! От кончиков ногтей до кончиков волос. И его, бесстыдно нагое, разглядывали все. Демоны, стоявшие рядом, смотрели с особенным интересом – все же квардингова рабыня, любопытно – какая она из себя, чем прельстила Амона? Девушка перехватила довольный взгляд не замечающей ее Арианы и почувствовала, как в сердце черной страшной волной вскипает ненависть.
Кассандра вздрогнула от боли и с удивлением уставилась на свои ладони. Они оказались так крепко стиснуты в кулаки, что ногти глубоко впились в кожу. С чего бы эта злость? Что с ней? Она не слушала больше пикировку претенденток и даже жаркое обсуждение наставника прошло мимо нее. Нужно успокоиться. Просто успокоиться. Простуда. Вот в чем причина.
– Иди. – Страшный повелитель оттолкнул ее.
Зверь внутри рвался, дрожа от бешенства. Хорошо, что за сотни лет сложилась привычка сдерживать его животную ярость. Довольно сходить с ума из-за какой-то человеческой девки. Если ангел попросит ее – он отдаст, потому что в противном случае… Он перевел взгляд на свои руки, уже залившиеся синильной чернотой по самые локти. Успокоиться. Нужно успокоиться. Глянцевитая чернота медленно, неохотно отступала, бледнела, приобретая все больше сходство с человеческой кожей. Не из-за чего впадать в исступление. Нужно лишь выкинуть из головы все те мысли, что он прочел в потрясенном взгляде карих глаз.