Определившись с собственным статусом, я уж было вооружился ложкой, но в этот момент в гостиную вошел что-то сердито бормочущий Лейф и, укоризненно глянув на Ладу, поставил на край стола небольшой серебряный поднос с чуть запотевшим графинчиком и рюмкой… Девушка недовольно наморщила носик, но под взглядом повара сникла и шустро наполнила рюмку водкой. А чем еще могла быть прозрачная жидкость в графине?
Судя по поднявшемуся гвалту, это оказалось новостью фактически для всех представителей исследовательского отдела канцелярии, собственно и составлявших подавляющее большинство присутствующих. Заметив же, как скривился на миг от моих слов Телепнев, я тихонько хмыкнул. Вот тебе «личная инициатива», ушлый ты наш!
— Мы куда-то поедем? — поинтересовалась Лада, не торопясь размыкать объятия.
Синемундирные, то бишь охранители, взяли четверых исследователей под конвой и вывели их в коридор. Девушка попыталась дернуться следом, но я ее остановил, встав на пути к выходу.
Описав небольшую дугу, я вышел к дожидающимся новогоднего топора деревьям и, почти не скрываясь, а зачем, все равно меня за елями никто не увидит, скользнул к окну, забранному небольшими прямоугольниками стекол. На мгновение приподняв сферу, запустил щуп… пусто. Сферу на место, пиджак вокруг руки, удар. Еще один, на этот раз по верхнему квадрату. Вот это и называется: заходи кто хочет, бери что хочет. Отодвинув щеколды, залез внутрь, осмотрелся… М-да, а неплохая обстановочка, а? Бронза, серебро, мореный дуб… а вот с ковром явная лажа. Надурили хозяина, как пить дать. Такой рисунок лишь на шелковом ковре хорош, а на шерстяном да с длинным ворсом… Стоп. Кто-то идет.
В канцелярию я вернулся уже на закате, и настроение мое было не так уж радужно. Осмотр квартиры Хельги вызвал немалое неудовольствие. Я не профессиональный детектив в классическом «книжном» понимании этого слова и школы милиции не заканчивал, но с логикой, или, как говорил один смешной персонаж с фран… пардон, с бельгийским акцентом, с серыми клеточками, у меня, смею надеяться, все в порядке. А сейчас эти самые клеточки чуть ли не долбились в черепушку с истошными воплями «под Станиславского».