— Ну уж вы скажете тоже, Виталий Родионович, — покачал головой князь. — Господа царедворцы просто хотели взглянуть на человека, умудрившегося в столь короткие сроки раскрыть сложнейшее дело, да еще и без малейшего урона для государевых интересов.
Столичный вокзал встретил нас шумом толпы, свистом перепускных клапанов многочисленных паровозов и поднимающимся к стеклянному куполу над перронами паром. Грохочут массивные тележки, управляемые рослыми усатыми носильщиками, тявкает маленькая наглая собачонка какой-то дородной дамы, дефилирующей по перрону с грацией гиппопотама, под ручку с не менее внушительным господином. Опа, а вот это интересно! Не успели мы с профессором выйти из вагона, как начались приключения. Я в этот момент как раз принимал из рук проводника в отутюженной форме и белоснежных перчатках тяжеленный чемодан Меклена Францевича и поэтому только краем глаза заметил какое-то движение рядом с профессором. Чемодан тут же был аккуратно водружен на коляску проходящего мимо носильщика, а рука дернулась в сторону ввинчивающегося в толпу субчика в кургузой клетчатой куртке невнятно-желтого цвета.
— Тут это… Извозчик какой-то приехал. Ратьшей назвался… — проговорил Лейф.
— Господа, ничем не могу помочь, — в конце концов развел руками приглашенный специалист. — Судя по всему, господин Лукан вчера выпил лишнего… Точнее, был пьян до изумления. Ничем другим творящийся в его голове сумбур объяснить невозможно. Думаю, ему бы следовало хорошенько проспаться… а завтра с утра можно будет и повторить допрос.
— Но тем не менее эффекты эти достаточно незначительны, — заметил я.