Что бы ни говорили другие, это не трусость. Он только что победил свою трусость и знает ее в лицо. Это что-то другое.
— Мне кажется, на этом можно закончить, — сказал Элокар.
— Он перестал меняться в размерах. Я полагаю, ты записала последнее число?
— Риллир, пожалуйста, — сказала Ларал, кладя свою руку на его.
Адолин вздохнул и отвернулся. Он должен подать королю окончательный список потерь. Возможно, над докладом о гибели простых солдат посмеются. Но представится случай послушать, что скажет Садеас. Адолин чувствовал: он что-то не знает об этом человеке. Но это «что-то» известно его отцу.
Блут и Таг спустились со своих фургонов и пошли к Твилакву. Рабовладелец сидел на облучке фургона, заслонив лицо рукой от белого солнца и держа перед собой лист бумаги. Троица начала о чем-то горячо спорить. Твилакв постоянно махал рукой в том направлении, куда они ехали, указывая на лист бумаги.