Женщина встала. Ее одежда сверкала ровным желтым светом. Она улыбнулась, повернулась к схватке, в ее руке возник из тумана Клинок Осколков, и она ринулась на помощь товарищу.
— Невыносимо скучный, — пробормотал ардент, выпивая стакан вина — оранжевого, конечно, потому что был человеком церкви.
Он повернулся к Навани и сообразил, что она вместе с клерками отослала и двух своих подопечных. Они остались одни.
Воздух пах мылом и листеровым маслом; она регулярно принимала ванну, а няни смачивали руку антисептиком, опасаясь спренов горячки. На половине кроватей лежали больные женщины, вокруг которых стояли ширмы на колесиках; их можно было задернуть, обеспечивая относительное уединение. Шаллан носила простое белое платье, застегивающееся спереди, с длинным левым рукавом, защищавшим ее безопасную руку.
Каладин повернулся к незнакомцу. Его флейта была вырезана из темного, почти черного дерева. Слишком заурядный инструмент, для светлоглазых, но человек держал его очень почтительно.