– Максим Анатольевич, у меня для вас информация государственной важности! – Раздувающийся от сознания собственной важности Хантер вошёл в кабинет и небрежно развалился в гостевом кресле напротив Прокопенко. – Это абсолютно секретно!
Татьяна собрала остатки сил, цепляясь сознанием за мутнеющую окружающую реальность, но раненную ногу вновь ударило, обжигая, словно кипятком. Она всё равно попыталась ползти, но раненные конечности не слушались, и подёрнутое кровавой пеленой зрение уже не разбирало, что происходит вокруг. Аня снова тащила её куда-то, потом волокла за собой, больно вцепившись в простреленную ногу, потом снова тащила. В какой-то момент девушка поняла, что лежит на земле неподвижно, рядом с задыхающейся от усталости подругой, и всюду звенят пули, то с громким щелчком разрывая воздух, то с глухим ударом впиваясь в землю. Автомат прикрывавшего их бегство сталкера уже не звучал, выстрелы трещали где-то там, в кустах, у самой Зелёной Зоны.
– Понтишь, мусорок? – Нервный уголовник смачно сплюнул. – Ща заценим, какой ты духовитый!
– Да уж представляю, – согласился продавец. – Кусается она больно, я как-то раз неудачно сходил из любопытства поглазеть на процесс сепарации. Три дня ранки не затягивались! Не знал тогда, что она не прокусывает кожу, а выгрызает кусочек. Да и прыгает она резво. Мы её берём, – подытожил он и окликнул одного из своих помощников: – Отнесите ёмкость в сепаратор, срочно. Пересыпьте в отдельную камеру от общей массы, этот товар пойдёт по высшей категории качества. – Продавец вернулся к Расу: – Будете брать расчёт наличными или бартером?
– Нет, старых у меня полно, – покачал головой Перекуп. – Все новые требуют, чтобы с памятью и навигатором, который аномалии запоминает. За них сейчас можно неплохую цену получить, особенно если к Непрам съездить.