Усатый, разумеется, не собирался падать в обморок от своей неуспешной встречи с деревом; оправившись от удара, он развернулся ко мне, ещё более злой, чем прежде, и на этот раз извлёк из-за пояса нож. Я поморщилась: нож был не просто не профессиональный; по-моему, он изначально вообще предназначался не для боя, я для нарезания хлеба или овощей. Ударом ноги я выбила из пальцев усатого столь не понравившееся мне оружие, а следующий удар направила в то место, которое мне давно уже хотелось отбить всем шестерым подонкам по очереди. Усатый с воем согнулся пополам, а после ещё пары ударов остался лежать на земле без движения.