Но едва столкнулся взглядом с её напряженными, потемневшими, как омут перед грозой глазами, рассмотрел упрямо сжатые губы и хмурящиеся в ожидании брови, отчетливо понял, сейчас решается нечто более важное, чем вопрос об обычной поездке. Захочет ли она говорить ему "ты" и объяснять те вещи, которых он по прямоте своей души столько лет не замечал, будет ли запросто ругать за то, что он не отдыхает и вообще сможет ли остаться его секретарем и даже другом, если он сейчас скажет резкое — "нет"? Оставив её в глазах десятка сидящих за столом людей самонадеянной лгуньей и выскочкой, какой обзывала девушку бывшая надзирательница.