Жизнь так резко обрушила на принца понимание, что он жил все эти годы не на воле, как ему мнилось, а на достаточно длинном, но крепком поводке, что он слегка растерялся, не понимая, как жить дальше с этим новым знанием и у кого спросить совета. Впрочем, один человек, в ком он теперь не сомневался, все же был, худенькая, но мужественная сеньорита. И теперь принца мучила совесть, что он позволил матери так бесцеремонно увести ее на приватную беседу, которая больше всего обычно походила на допрос. Лишь очень немногие знали, что именно так это и было. Простенький, прозрачный камешек в одном из унизывающих пальцы королевы перстней, начинал розоветь, едва кто-то из ее собеседников отвечал на вопросы ложью.