— И он сразу потребовал у вас письмо? — голос ее величества истекал сарказмом.
Ингирд с великим удовольствием переложил бы на чьи-нибудь плечи сообщение этой новости Иллире, но считал, что это будет не по-дружески по отношению к принцу, доверить утешение его возлюбленной кому-то постороннему. Разумеется, сообщить секретарю о том, что позорно позволил себя уговорить, обязан был сам Кандирд, но выяснилось, что он пока совершенно не в силах нанести любимой девушке такой удар. Хотя и не признаётся пока даже самому себе, что его настигло именно то чувство, над которым он столько потешался все эти годы, как над отвергнутым молоком.
— Запомнить — легко, — скрипнув зубами, Кандирд вытащил из-под неё руку, и повернулся к девушке спиной, — но поверить трудно. Спи.
Коридор восточного крыла, где находились покои принца и его приближенных стойко пропах вчерашними духами, несмотря на старания служанок, намывающих полы мыльным раствором.
— И в чем ты провинилась? — интуитивно угадав причину этой угрюмости, так же спокойно и доброжелательно поинтересовалась гостья.
— Потому что меня нашли, — он вгляделся в расстроенное лицо Илли и успокоил ее, — вообще-то это секрет королевской семьи, но тебе можно. У нас амулеты, заговоренные на родственную кровь, и каждый из семьи может найти другого. Нужно только быть в пределах трех лиг. Сейчас сюда приедут… можешь выбросить свои листья.