С этими словами она проворно выскользнула из убежища по проверенному пути и почти бегом направилась к роднику, давая принцу возможность стонать и ругаться сколько влезет. Ведь ясно же, что при ней он начнет стесняться и проявлять благородство.
— Прекрати, — возмутилась Илли, — я сама была виновата, из-за меня мы попали в такое положение.
— Вы уже открывали уэллин? — разговор с ее величеством все больше начинал походить на изощренный допрос, но у Иллиры был свой, очень простой метод ведения таких разговоров, отвечать очень кратко, по существу и по возможности только чистую правду, тогда вероятность запутаться или оговориться сведется к минимуму.
Седрик, не проронивший ни одного слова с того момента, как услышал, что именно предложил его господин этой сумасбродке, только крепче стиснул губы. Эх, зря они радовались, что принц довольно легко перенес измену Марильды, не ударился ни в меланхолию, ни в дегустацию содержимого собственных подвалов. Просто целую декаду мотался с отрядом по пустырям и оврагам восточного тракта, вылавливая разбежавшихся пособников некогда грозной банды.
— Почему ты бродишь по саду в такую рань?! — Начиная понимать, что никаких законных претензий предъявить секретарю не может, принц попытался действовать напролом, — ты не знаешь, что это может быть опасно?!
— Большое спасибо, но мне этого не нужно, — твердо объявила Илли, и даже неприступно задрала носик, — я не желаю никаких способностей. И ни на какие ритуалы не согласна. Я совершеннолетняя и могу такое решать сама. Покажите, где сажать уэллин?!