Сергеев посмотрел на часы. Сумерки начали сгущаться, а до моста, по прибору, оставалось более часа ходу, если не менять размеренного темпа ходьбы. Задумавшись, он автоматически передал Молчуну функции ведущего и подстроился под его ритм шага. Мысли и воспоминания приглушили боль ушибов и заставили забыть об усталости, пусть на время.
— Только до определенного уровня. Нужно вовремя понимать, когда пора остановиться. А то, не успеешь оглянуться, а тебя уже нет. Есть и в этом деле свои тонкости. Но не будем о грустном. По семь грамм! За преданность идеалам!
— Кем бы ты стал, Миша, и был бы ты сейчас вообще?
— Не пойму, — сказал Сергеев, — почему они еще живы? Теряешь хватку, Равви?
Он не ограничился рукопожатием, а крепко обнял Сергеева, и похлопал по плечам, как старый боевой товарищ.
Те две операции, в которых Сергеев когда-то участвовал вместе с Константином Олеговичем были не для слабонервных. По слухам, после распада СССР, Костя подался за рубежи Родины: поговаривали, что в ЮАР и вовсе не для борьбы с апартеидом.