Светловолосый обхлопал его по бокам, проверил предплечья и лодыжки, провел между лопаток своей широкой ладонью, как утюгом, и отошел.
Сергеев откинулся назад, с усилием поднял обе ноги и с размаху пнул заклинившую дверь. Боль взорвалась в колене и лодыжке с такой силой, что Михаил взвыл благим матом. Превзнемогая накатывающуюся слабость он ударил еще раз, и еще, и еще… А потом — дверца внезапно вылетела из рамки, полностью открыв проем.
— Тут кабанов — тьма, — пояснил Бондарев, наблюдая, как гости уминают угощение за обе щеки. — Места-то сравнительно чистые, леса кислотой не выело. Так, что скотина есть. С голоду умереть трудно. Ну, что? Давайте по одной?
— Мог бы выйти, вышел бы, — проворчал Блинчик со своей кровати и грозно загремел растяжками. — Устроили тут нежности! Я вам что — статуя Командора?
Отвага, сообразительность, преданность — всего было в нем, как говорили предки «в самую плепорцию». Но, все равно — Молчун оставался человеком без прошлого, возникшим из ниоткуда. И в любой момент имеющим возможность исчезнуть в никуда.