Блинов вытаскивался наружу плохо, но усилия Сергеева увенчались малым, промежуточным успехом. Задняя часть господина депутата из «Мерседеса» таки вышла, оставалось вытащить переднюю.
Строй молчал. На четвертом часу тренировки под июльским крымским солнцем смеяться не хотелось.
— Хорош, — подумал Михаил, — ох, как хорош. Вот теперь понятно, что сделало тебя, выпивоху и женолюба, величиной на политическом небосводе. Не ум, не обаяние, не внешность — вот это умение сказать то, что нужно, и так, как нужно, и в нужный момент, заставив окружающих думать и чувствовать в унисон. То, что называется новомодным словом харизма. Редкое явление во все времена, так как осмыслению и пониманию сути не подвержено.
У Конторы всегда хватало ума хранить свои секреты в отдалении от официального места обитания. Иногда так далеко, что сами отцы-командиры диву давались — куда и зачем они заслали собственных сотрудников.
И тут Молчун привстал в коляске, вглядываясь во что-то под колесами.
— Рашид! — сказал он с неподдельной радостью, поднимаясь. — Вот это да! Рашид, чертяка!