Миновало два часа, солнце начало опускаться за деревья на западе.
Снова полил дождь, порыв ветра швырнул тяжелые капли в лицо Басту. Глаза у него были черные и сосредоточенные. Новый порыв ветра раздул головню, и она вспыхнула ослепительно-оранжевым.
Впервые за все время после нашего первоначального противостояния я ощутил струйку ледяного страха. Она была так хрупка и мила, так легко было забыть, что она такое на самом деле.
Я скрипел зубами от нетерпения. Мартен проворно пробрался между столами, похлопал Дедана по плечу и большим пальцем указал в сторону стола, где сидел я. Дедан что-то буркнул — по счастью, я этого не слыхал, — и нехотя поднялся на ноги.
— Вот тебе твой урок, — сказала она. — Я не думаю о тебе хорошо. Ты варвар. Ты не умен. Тебе тут не рады. Ты не здешний. Ты похитил наши тайны. Твое присутствие здесь мешает и сулит осложнения, которые школе совсем ни к чему.
Он неизменно, дважды в день, совершал сложную ритуальную разминку, вычерчивая руками в воздухе замысловатые узоры. Это напоминало мне медленные придворные танцы, что танцуют в Модеге.