Пенте смерила меня скептическим взглядом.
Баст пожал плечами и отступил к камину. Хронист неуклюже вполз в окно. Баст чиркнул спичкой, зажег лампу, стоявшую на столе, и аккуратно положил на каминную полку пару длинных ножей. Один был узкий и острый, как травинка, второй прямой и изящный, как терновый шип.
— Мой нежный и пламенный, — сказала она, — подай-ка мне его!
Я осмотрел подкову, потом мокрым кожаным ремнем туго привязал ее к концу длинной и прямой ветки. Снял с костра котелок с кашей и сунул подкову в угли.
В тот день ее светлые волосы были заплетены в две коротких косы, заброшенных за плечи. Это придавало ей странно девичий вид и отнюдь не прибавило мне самоуважения, поскольку за последний час она раз за разом швыряла меня наземь, вынуждала просить пощады и щедро отвешивала мне бесчисленные тумаки и пинки, увесистые, но милосердно сдерживаемые.
На миг воцарилась тишина, а потом поднялся оглушительный гомон: все заговорили разом.