— Сдаюсь, — сказал я. На адемском это звучит короче: «Вех!» Это очень легко крикнуть, даже когда ты запыхался, устал или тебе больно. В последнее время я очень привык к этому слову.
Женщина сделала жест, означающий улыбку. Руку она держала немного под другим углом, чем Темпи, и я счел это за теплую материнскую улыбку. Сохраняя невозмутимое выражение лица, я сделал улыбку в ответ, изо всех сил стараясь, чтобы мой жест выглядел одновременно теплым и любезным.
Он развязал фартук и стащил его через голову.
Эта вещь отличалась от изготовленного мной стрелохвата. Тот, который сделал я, был изготовлен с нуля, на скорую руку. А этот был гладенький и аккуратненький. Все подогнано на совесть, сверху тонкий слой прозрачного алхимического лака, защищающий устройство от дождя и ржавчины. Умно. Надо было это учесть в своем изначальном дизайне…
Я удалился с площади, расправил плечи и сдернул с головы шляпу. Достал из мешка свой шаэд и набросил его на плечи. Я принялся насвистывать и, проходя мимо старого бродяги, вернул ему его шляпу и три бита в придачу.