Я выпрямился и нанес пробный удар ногой. Я хотел проверить, насколько она пуглива, и надеялся заставить ее отступить, чтобы восстановить равновесие и воспользоваться своим преимуществом в росте.
Никто из мужчин не был близким родственником девушек. А даже если и был, они понимали, что в течение ближайшего часа, а может, и ближайшего дня к ним не подберешься. Так что они предоставили все своим женам и сестрам. Поскольку больше им заняться было нечем, они мимоходом окинули взглядом лошадей и воззрились на меня.
В те дни адемы были свирепы. Не будь мы свирепы, никто из нас не дожил бы до нынешних времен. Но мы были малочисленны, и потому нас все время гнали прочь. И вот, наконец, мы отыскали эти края, скудные и ветреные, не нужные никому на свете. И мы пустили корни в эти камни и сделали их своими.
— Давайте перевалим за холм и устроим им сюрприз!
Поэтому я пошел в бани и уныло поплескался в воде. Потом, в одном из зеркал, развешанных в комнатах поменьше, увидел свое лицо, впервые с тех пор, как Вашет меня избила. Половина лица у меня опухла и побагровела, ушибы на виске и вдоль челюсти начали желтеть и синеть. Под глазом наливался здоровенный фингал.
— Вот как? Я смотрю, вы получили более чем разностороннее образование.