— Четвербит заплатил? — переспросил дядька, заранее качая головой. — Эх ты, олух! Кто ж такие деньги за письмо платит?
— Вот всегда мне было любопытственно, — сказал он громко, так, что его голос был слышен на весь трактир. — Вот вы, адемы. Скока ж вы, красавчики, зашибаете, а?
Подписи я не поставил, только написал одну заглавную букву, которая могла сойти за замысловатое Р, а могла и за неровное В.
— Много, — не раздумывая, ответил я. Может, временами я и туго соображаю, но всегда вижу, когда меня испытывают.
— Я подумал, что честность требует тебе об этом сказать. Угрозой боли меня не отпугнуть. Я не брошу Темпи после того, как он на меня положился. И еще я многому хочу научиться, и научить этому могут только здесь.
— Я всего лишь говорю правду, отчего сразу ссору-то? — пробурчал Дедан. — Хоть кто-то здесь должен говорить разумные вещи?