Бабуля дала ему две ложки какого-то лекарства из коричневого пузырька, и глаза у него закрылись. Она выпроводила меня из комнаты, вышла сама и затворила дверь.
— Как? — спросил я. — А где остроумное приветствие?
— Чтобы дать вещи достойное имя, — сказал я, все еще вертя его в руках. — Ну да, конечно.
При этом она была довольно молода. Быть может, она так выглядела благодаря хрупкой фигурке и личику сердечком, но на вид ей было ненамного больше двадцати.
— У тебя нет ничего общего с собакой! — ответил я, улыбаясь ей ослепительно и враждебно. — Собака умеет слушать. Собаке хватает ума не кусать руку, предлагающую помощь!
Играя, я пристально наблюдал за Фелуриан. Она была польщена, однако я видел, что она мало-помалу начинает испытывать легкое недовольство. Как будто что-то ее раздражает, но она не может понять, что именно. Отлично!