Не видя понимания в лице трактирщика, он горестно покачал головой.
— Ну как же, комиссия! — сказал он. Потом, видя мой недоумевающий взгляд, пояснил: — Каждый раз, как хранение что-то продает, артная получает тридцать процентов комиссионных, а владелец схемы — десять.
Поскольку с амир у меня ничего не вышло, я попытался перевести разговор на чандриан.
— И что же рассказывает тебе тот камень? — спросил я, чтобы нарушить молчание, расстилая свою рубашку рядом с ее платьем.
Стоя, она оказалась не такой уж высокой и ужасной. Ее голова едва доставала мне до подбородка. Черные волосы ниспадали вниз копной тени, прямо как лезвие ножа, пока не касались ее выпуклых бедер. Она была хрупкой, бледной и совершенной. Никогда прежде не видел я столь милого лица и губ, созданных для того, чтобы их целовать. Она больше не хмурилась. И не улыбалась. Ее губы были мягкими и полураскрытыми.
— Я пойду вперед. Шехин захочет побеседовать со мной отдельно. Это может занять некоторое время.