— Прошу прощения, сударь, — серьезно ответил я. Потом вспомнил цветы на дереве и поправился: — Сударыня. Но я никогда прежде не разговаривал с деревьями и оттого слегка растерялся.
Однако каждый раз, как я заговаривал о шаэде, Фелуриан уклонялась от темы. Я был не против, поскольку отвлекала она меня всегда чем-нибудь весьма приятным. Однако у меня сложилось впечатление, что он еще отчасти не закончен.
— Она тебя не убьет. Тебе просто станет плохо. Тебя стошнит, и ты пару дней будешь мучиться от судорог.
Я стирал с пальцев остатки свечного сала, когда Темпи вернулся после купания, голенький, в чем мать родила. Годы актерской выучки помогли мне сохранить невозмутимое выражение лица, но я еле сдержался.
Я попытался придумать какой-нибудь классический пример хорошего поступка.
Говоря это, Геспе не посмотрела на Дедана. Она смотрела куда угодно, только не на него. А потому и не увидела его лица, ошеломленного и беспомощного.