Между тем морозы были уже близки. Ветер срывал с белозерских деревьев листья и бросал их в озеро. Порывы ветра становились все сильнее, а связь листьев с ветками была уже совсем непрочной. Улетавшие в озеро листья казались похожими на стаи мелких птиц, стремившихся почему-то на север.
На следующий день он вернулся, ведя за руку жену, которая сильно хромала.
Он показал направление на Оршу и отправился по своим делам.
Купцы кивнули. По-немецки они не понимали ни слова.
Верь мне, Арсение, через века это место будет наводить ужас. Но тяжесть его чувствуется уже сейчас.
Арсений вспоминал скорбные события своей юности, но воспоминания его были теплы. Это были уже воспоминания о ком-то другом. Он давно подозревал, что время прерывисто и отдельные его части между собой не связаны, подобно тому, как не было никакой – кроме, может быть, имени – связи между белокурым мальчиком из Рукиной слободки и убеленным сединами путником, почти стариком. Собственно, по ходу жизни менялось и имя.