Ксении становилось лучше. В один из ближайших вечеров она встала и сварила репу. Нарезав репу ровными кружочками, Ксения разложила ее по мискам. Счастливым взглядом смотрела на мужчин. Арсений смотрел на Сильвестра: мальчик почти не ел. Весь день он был вялым, и Арсения это начинало беспокоить.
Разрешив сложности с питанием, Лавр нашел возможность и согреться. Он стал думать об Иерусалиме.
Теперь вы неподвластны мору, говорил Арсений выздоровевшим. Тех, кто вырвался из его когтей, он больше не может тронуть.
Логично? Я знал людей с таким образом мысли, что вид их по этой логике должен был быть ужасен. Между тем они выглядели вполне благополучно.
Утро юродивого Карпа начиналось так. Сложив руки за спиной, он стоял у дома калачника Самсона.
У меня дедушка умер, я теперь мало чего боюсь. На все воля Божья.