Разрешив сложности с питанием, Лавр нашел возможность и согреться. Он стал думать об Иерусалиме.
Теперь вы неподвластны мору, говорил Арсений выздоровевшим. Тех, кто вырвался из его когтей, он больше не может тронуть.
Логично? Я знал людей с таким образом мысли, что вид их по этой логике должен был быть ужасен. Между тем они выглядели вполне благополучно.
Утро юродивого Карпа начиналось так. Сложив руки за спиной, он стоял у дома калачника Самсона.
У меня дедушка умер, я теперь мало чего боюсь. На все воля Божья.
После этого разговора он начал брать у купца уроки (древне)русского. Флеккиа-старший даже не подозревал, на что тратятся его деньги. Амброджо, в свою очередь, благоразумно ничего отцу не говорил: существование Руси показалось бы Флеккиа-старшему еще более сомнительным, чем подробности войны 1494 года, некогда описанные ему сыном.