Скоро мы сидели у костра, над которым висел котел — в нем булькала похлебка, составленная из кусочков копченого мяса, корешков, пряной травки, катушков теста и черт знает чего еще, что гном и эльфы накидали туда для вкуса, — но пахло одуряюще вкусно.
— Ах ты тварь, ты смеешь утверждать, что я лгу? Ты, ничтожный смердящий червяк, не высовывающий носа из этой деревни, смеешь говорить мне, магу стихий, что я вру?! Да как ты посмел, скунс вонючий?!
Я прикрыл глаза, готовясь к рывку, потом открыл их, резко перекинул тело через небольшой обрыв высотой метра полтора и помчался прямо на лагерь эльфов.
Я прошел за Амалоном в комнату, где уже были приготовлены: кушетка, застеленная чистой простыней, тазик с водой, тампоны из ткани, разложенные ножи и бутыль со спиртом. В полулитровой банке виднелась фиолетовая мазь, которой предстояло войти в мой организм. От всего этого торжества медицины вкупе с магией меня пробирала дрожь — я так и на войне-то не боялся…
— М-дя… — философски заметил гном, — вот так и выплывают торжественные тайны на белый свет. Эй, извращенец, девушка-то хоть сочная на вид была, когда в водопаде плавала? Ух-ух-ух… — заухал басом гном. — Видишь, Викор, наверняка сочная, раз подглядывал. Может, давай женим тебя на ней? Раз тебе гномки не нравятся, вот худышка тебе в самый раз. Аранна, выйдешь за него замуж?
— На имперском, гномьем… и все. Эльфийский — разговорный, писать и читать на нем не умею.