К вечеру у меня голова действительно была готова лопнуть от впитанных знаний. Виски ломило, в черепушке растеклась каша из полученных знаний, однако я уже вполне уверенно, только медленно, читал свитки, понимая значения слов и распознавая их написание. Эльф засунул в меня большинство общеупотребительных слов на трех языках, и я вполне мог понимать медленно сказанные фразы. Шаланнар пообещал, что скоро у меня в голове все разложится по полочкам и я буду гораздо легче понимать эти языки и изъясняться на них — мозг сам расставит все на свои места. Наконец он сжалился и позволил мне снять с головы мнемонический шлем, бережно убрав его в нишу за полками — дескать, целее будет.
— Есть, да. А почему ты спросил? Хочешь в обучение пойти?
— Да куда я могу пойти, — Бабакан отрезал ломоть свежего пшеничного хлеба, посолил его и стал уминать, запивая холодным молоком, — домой я пойду. Надо притиснуть пару раз супругу, а то она уже ругалась, что брожу где-то, а ей внимания не уделяю. Подозревает, что я погуливаю на стороне.
Имитация сна помогла мне все-таки прикрыть словесный фонтан старой гномки — теперь я понял смысл подмигивания Бабакана: этот прохиндей знал, в какой капкан меня завел. Теперь она тихонько бродила вокруг и поглядывала, сплю я или нет, чтобы продолжить воспитание и уход за мной. Это напоминало перемещение комода, только без скрипа ножек.
Мы с Аранной поднялись наверх, я открыл своим ключом дверь и заглянул в номер. Посреди него стояла большая кадушка шириной метра полтора и высотой столько же — надо думать, это местная ванна, решил я. Рядом с ней — ведра с водой. Я пощупал — вода горячая, видно, только что принесли, в кадушке тоже было налито, до половины.